Зыгарь: Алексей Константинович, очень интересно, вы сказали про российское телевидение и перечислили каналы, которыми вы можете гордиться. Невозможно не вспомнить в связи с этим одну из последних новостей, скандал, который вызвал недавний репортаж в эфире Первого канала, когда Первый канал показал интервью с беженкой из Славянска по имени Галина Пышняк, которая рассказала о том, что якобы в городе Славянск распяли трехлетнего мальчика.
Эта информация была многократно опровергнута всеми российскими журналистами, которые работали в этом городе, и всеми мировыми журналистами, всеми жителями города, которые ни до, ни после не видели такого факта. Тем не менее, это ни разу не было опровергнуто ни Первым каналом, никаких извинений не было принесено. По мнению многих представителей журналистского цеха, это ровно укладывается в то, о чем вы говорили, что происходит падение журналистского профессионализма и качества журналистской деятельности. Как вы оцениваете этот скандал, должны ли понести какое-то наказание те люди, которые имеют к этому отношение?
Волин: Вам хочется, чтобы ваши коллеги понесли наказание?
Зыгарь: Нам хочется, прежде всего, вашу позицию услышать.
Волин: Моя позиция – все нормально. Первый канал брал интервью, он показал то, что сказали в интервью, полностью соответствует всем нормам, правилам и критериям журналистской этики. Есть человек, он говорит. Синхрон дали.
Зыгарь: Я просто помню, как полгода назад вы отзывались о деятельности другого телеканала и вы говорили, что если после того, что сделал телеканал, несколько миллионов человек колбасит, то нужно в этом случае увольнять за идиотизм редакцию.
Волин: Во-первых, я не вижу несколько миллионов человек, которых колбасит.
Зыгарь: Но после такого интервью вам лично не хочется взять пистолет, поехать в Славянск и расстреливать фашистов?
Волин: Мне вообще не хочется брать в руки оружие и убивать людей.
Зыгарь: Просто мне кажется, что многим хочется. Вот мне, например, хочется. Если, правда, там распинают людей, невозможно неравнодушному человеку просто так сидеть и смотреть на это.
Кремер: Вы же не будете отрицать, что мы сейчас находимся в ситуации довольно серьезной медийной агрессии последние несколько месяцев. Согласны?
Волин: Да. Более того, мы находимся в ситуации очень серьезной медийной агрессии, и мы находимся в ситуации достаточно нецивилизованных методов ведения информационного противостояния, в значительной степени происходящее со стороны наших партнеров. Речь идет, прежде всего, о беспрецедентных вещах, когда журналистов пытаются включить в какие-то санкционные списки, ограничивают их свободу передвижения, запрещают им приезд в другие страны.
[...]
Кремер: То есть нагнетать необходимо?
Волин: Вы называете это нагнетанием, а это называется, по большому счету, нормальная журналистская эмоция.
[...]
Зыгарь: Мы от вас все знаем, и это было многими поддержано, что никакой миссии у журналистики нет, и журналисты должны запомнить, что они работают на дядю, и выполнять, что он им говорит, потому что им за это платят. То, что вы говорите про Украину, вы в эту парадигму же тоже вписываете?
Волин: Абсолютно. Потому что если мы развиваем мою мысль дальше, я говорил о том, что главная задача журналиста – это зарабатывать деньги дяде, который его нанял, а деньги можно заработать только путем высокого рейтинга. Высокий рейтинг вы можете получить только тогда, когда вы даете зрителю, если мы говорим про телевидение, тот контент, который ему интересен.
Кремер: Расчлененка – это тоже востребованный контент, например.
Волин: Абсолютно востребованный контент.
f_f) "Недовоевали" мне очень понравилась. Может быть отчасти потому, что Ярослав анализирует происходящее с позиций историка, а не толкователя симуляций российской политической жизни.