Время прошло, тема вроде бы закрыта, но надеюсь, не навсегда.
Когда обсуждали этот гимн до его утверждения, почему-то вся критика сводилась к политическому аспекту – безусловно, для гимна самому важному. Но ведь это же еще и стихи, и если они вызывающе бездарны, то до политики можно и не доводить. Мне скажут, что на мое «не нравится» найдется чье-то «нравится» - стихи, мол, дело вкуса. Попробую, однако, убедить, что есть некоторые общие критерии оценки.
Для начала – маленький тест. Чем схожи эта строфа:
Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.... и вот эта:
Россия - священная наша держава!
Россия - любимая наша страна!
Могучая воля, великая слава -
Твое достоянье на все времена. И то, и другое – про Россию? Да, безусловно. Но есть еще одна общая черта – в обеих строфах нет ни одного глагола! Трудно назвать орденоносца-лауреата Михалкова учеником Афанасия Фета, но в этих строчках есть такое вот сходство.
Не всем современникам Фета пришелся его стиль по вкусу. Чернышевскому, например: «Можно ли писать по-русски без глаголов? Можно - для шутки. Шелест, робкое дыханье, трели соловья. Автор ее некто Фет, бывший в свое время известным поэтом. Идиот, каких мало на свете. Писал это серьезно, и над ним хохотали до боли в боках». Следуя Чернышевскому, нужно либо предположить, что Сергей Владимирович пошутил (Фитилем ведь заведовал, басни писал), либо смеяться на ним «до боли в боках».
Сергей Владимирович, однако, поступил весьма практично, без всяких шуток. Ведь чем опасны глаголы? Действием своим. Это ведь по Далю «разряд слов, выражающих действие». А действие, оно ведь, как правило, направленное. Вот и пострадал предыдущий гимн Михалкова из-за своей направленности. Там действие – в каждой паре строк, причем отточенное, конкретное. «Сплотила навеки великая Русь». Сплотила – и пиздец! Ни убавить, ни прибавить. Как ни относиться к политической сути того гимна, но, на мой взгляд, для той страны лучше не напишешь. Ну и как следствие – пережить свою эпоху гимн не смог. В новой же редакции Михалков убирает всякое подобие action, заполняя куплеты помпезной ахинеей. Не утруждая себя поисками структуры, он просто через запятую перечисляет слащавые эпитеты («могучая воля, великая слава» - бррр!). Увлекшись нейтрализацией стихов, он лишает первый куплет вообще всякого сказуемого! Новый михалковский гимн – это гимн бездействия.
В припеве возникает некое подобие глагола – точнее, отглагольная форма в виде императива «славься», подкрепленное уже настоящим глаголом – «мы гордимся тобой». Конкретным действием, впрочем, это назвать сложно – славиться, гордиться. Этим всем удобно заниматься лежа на диване.
Идем дальше – второй куплет. Очень тянет скатиться в политику (поговорить бы с поэтом-лауреатом, заменившим стишки про ленинское озарение на строчки про Бога с большой буквы), но не о том мы сейчас. Лишь один глагол в куплете возник – «раскинулись». Субъектом раскидывания, однако, выступают леса и поля, предметы неодушевленные и потому опасности не представляющие. Раскинулись – они и в Африке раскинулись.
В третьем куплете действие позволено неосязаемым годам, причем для подстраховки – применительно к будущему («грядущее нам открывают года»). А вот последняя строчка прямо-таки ломится от глаголов – но каких! – было, есть, будет - «Так было, так есть и так будет всегда!»
А как, собственно, было, есть и будет? А вот так – после вычета частокола прилагательных и вариаций на тему «одна ты такая» остаются следующие пары подлежащих и сказуемых (как нас учили в школе, важнейших частей предложения):
а) Мы гордимся
б) Леса и поля раскинулись
в) Года открывают
г) Так было
д) Так есть
е) Так будет
Вот он – сухой остаток нынешнего нашего гимна. Про политику можно и не начинать. Как сказал один худрук, «о какой аранжировке можно говорить, если у вас не строит гитара?»
Если уж отказываться от «слов, выражающих действие», то у Фета получше будет, похудожественней, что бы там Чернышевский не говорил (представляю, как он вращался в гробу от первого михалковского куплета). Так и видятся депутаты Думы, распевающие стоя:
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!
Андрея Кузнецова