Что это я тут сижу за одним столом с Бородиным, а он говорит Гранину: "А вот какой я Кремль-то построил". Я говорю: "Вы очень плохой Кремль построили". Потому что я был у Чубайса, он меня вызвал, я думал, что он меня хочет куда-то назначить, а он меня вызвал драть за то, что я по телевидению сказал, что "мы строили Америку, а построили нечаянно Африку". И когда я понял, что мне драть, я обиделся, он понял, что надо как-то снять конфликт, и мы пересели за такой столик, где лежали такие скрюченные бутерброды, и он говорит: "Вот видите, как кабинет, это турки построили". Я говорю: "У-у, молодцы какие турки!" А там же такая медная решетка дикой красоты. Я ее потянул - и вдруг эта решетка рухнула нам на столик, на этот сыр, на это кофе холодное, - и мы все в кофе отлетели, и из этой дыры огромной стал сыпаться бетон, балки, черепа - я не знаю, что, - и сыпалось, наверное, минуты три.
Я говорю: "Вот как вы построили". Он обиделся и сказал, что это неправда. Но у Чубайса он не может спрашивать, потому что Чубайс - вор. На что Гранин железно сказал: "Чубайс - не вор". Возникла пауза. Бородин сказал: "А вот ко мне в кабинет вошел Михалков, бухнулся на колени и попросил денег на картину, и я ему дал". Я говорю: "А из каких?" Ну, он говорит: "А из каких у меня были". Я говорю: "То есть, вы из кремлевских денег дали на картину, потому что бухнулся на колени и потому что поет "Мохнатый шмель на еловый пень" (я не помню слов). Это же нехорошо, это же, знаете, вы, вот что", - и вот ушел, больше не стал с нами сидеть. Пошел к людям, которые понимают, что попросишь - дашь.
UPDATE. Неужто Герман в самом деле сказал это кофе холодное? Или это стенограф постарался?