

У меня, человека в общем-то непосвященного, возникает не то, чтобы протест, но ощущение пошлости темы. Может быть из-за моего преклонения перед Ахматовой, для которой Бобышев и Найман были частью "волшебного купола". После стихотворения Наймана об Ахматовой и его "Записок" я лучше останусь вот с этим:
Да, конечно, ее уже нет, умерла.
Но о том, как мне жить, еще не было речи,
Кто-то жалит уже - но еще не со зла,
Электричества нет - но и лучше, что свечи.
...
Хорошо... И хотя никакому ключу
Не открыть погребенную в хламе шкатулку,
Я теперь ни при чем и, когда захочу
Выхожу на последнюю эту прогулку.
Свет осенний по-прежнему льется с небес.
День безветренный. Тихо. И держатся прямо
Две фигуры, бредя через реденький лес:
Это я и прекрасная старая дама.
Мне в связи с этим вспомнились мемуары Катаева "Алмазный мой венец". Там было все очень занимательно - угадать, где там Булгаков, где Есенин, где Зощенко. Но было и ощущение пошлости описания - не последнюю роль, наверное, играло и то, что масштаб игриво описываемых писателей был несравнимо крупнее автора "Паруса одинокого". Так и здесь - наверное, чисто литературные и даже личностные претензии к Бобышеву оправданы, равно как и история с М.Б. многое объясняет. Но одно дело, когда о взаимоотношениях Андрея Рублева и Кирилла говорит Тарковский, другое - когда врывается человек, для которого "Ленин - это наше все".