Я как-то высоким слогом объяснял своей маме, что моя кажущаяся беспечность имеет несколько более глубокое происхожение. Это вопрос "кто кого?" Они заставляют меня нарушать естественный ход жизни и каждую минуту думать об их существовании. Поэтому постоянно держать это в памяти, быть бдительным - это уступить им, ввести их в свою жизнь и думать о них. Не надо бравировать своей беспечностью, но пренебрежение осторожностью в мелочах - это своего рода отстаивание право на личную свободу, свободу занять свои мысли чем-то более достойным. Мама только усмехнулась. И тогда я вспомнил, что ей, в отличие от меня, терявшего только по мелочам, выпало пару раз в жизни оказаться жертвой карманников именно тогда, когда у нее была с собой немаленькая по советским меркам сумма денег (а во второй раз - даже очень большая, она везла в сумочке семейные сбережения за немалый срок). В первый раз она ото всех это скрыла, во второй - призналась мне, и я видел, как ей горько и обидно. Поэтому она, конечно, была права, а я - нет. Но все равно довольно гадкое чувство от этих историй - что невозможно отнестись к первому встречному с элементарным доверием без того, чтобы за это тут же не поплатиться.
Доверие
Я как-то высоким слогом объяснял своей маме, что моя кажущаяся беспечность имеет несколько более глубокое происхожение. Это вопрос "кто кого?" Они заставляют меня нарушать естественный ход жизни и каждую минуту думать об их существовании. Поэтому постоянно держать это в памяти, быть бдительным - это уступить им, ввести их в свою жизнь и думать о них. Не надо бравировать своей беспечностью, но пренебрежение осторожностью в мелочах - это своего рода отстаивание право на личную свободу, свободу занять свои мысли чем-то более достойным. Мама только усмехнулась. И тогда я вспомнил, что ей, в отличие от меня, терявшего только по мелочам, выпало пару раз в жизни оказаться жертвой карманников именно тогда, когда у нее была с собой немаленькая по советским меркам сумма денег (а во второй раз - даже очень большая, она везла в сумочке семейные сбережения за немалый срок). В первый раз она ото всех это скрыла, во второй - призналась мне, и я видел, как ей горько и обидно. Поэтому она, конечно, была права, а я - нет. Но все равно довольно гадкое чувство от этих историй - что невозможно отнестись к первому встречному с элементарным доверием без того, чтобы за это тут же не поплатиться.
- Post a new comment
- 23 comments
- Post a new comment
- 23 comments
