- Сатрапы, - кричит он, размахивая бумагами, - жандармы! Палачи! Душители свободы!
Бросился, как говорится, во все тяжкие. Вошел в роль. И жандармы не знают, какая его муха укусила. И нам, сердобольным зрителям, становится даже как-то по человечески жалко его. Хоть и смешон он в своей роли до невозможности.
Мне, кстати, Бубенцов не был смешон. Как не смешон сейчас Прохоров. Но аналогия остроумная.
Но вот это лучше всего:
На другой же день, рано утром, явились к Варваре Петровне пять литераторов, из них трое совсем незнакомых, которых она никогда и не видывала. Со строгим видом они объявили ей, что рассмотрели дело о ее журнале и принесли по этому делу решение. Варвара Петровна решительно никогда и никому не поручала рассматривать и решать что-нибудь о ее журнале. Решение состояло в том, чтоб она, основав журнал, тотчас же передала его им вместе с капиталами, на правах свободной ассоциации; сама же чтоб уезжала в Скворешники, не забыв захватить с собою Степана Трофимовича, "который устарел". Из деликатности они соглашались признавать за нею права собственности и высылать ей ежегодно одну шестую чистого барыша. Всего трогательнее было то, что из этих пяти человек наверное четверо не имели при этом никакой стяжательной цели, а хлопотали только во имя "общего дела".
